Луиза и Самовар. Часть I
Чай — это не только китайская камелия, из которой за тысячелетия люди научились делать сотни сортов самого разнообразного чайного напитка.
Чай — это еще и часть истории народов, их культуры, кухни и повседневной жизни. И если китайская чайная культура нам относительно знакома, японская чуть меньше, а русская является частью нашей жизни, то позвольте мне как поляку немного рассказать о польской чайной культуре. Возможно, впервые на русском языке.
В Польшу чай впервые попал в 1664 году вместе с юной французской княгиней Марией Луизой Гонзага де Невье, которая во времена кардинала Ришелье приехала в славянский край, чтобы заключить брак с польским королем Владиславом IV (на фото — справа — в середине текста), но успела побывать замужем и за его братом Яном II Казимиром.
Таким образом, Польша стала одной из первых стран, в которые попал этот экзотический напиток из далекого Китая, отстав в этом начинании от Англии менее чем на десятилетие. Королева Луиза (на фото слева) охотно и много участвовала во внешнеполитической жизни Польши, оказывала влияние внутри страны, ввела множество французских обычаев среди знати, была организатором первого литературного салона в Варшаве. А еще пила чай, который при ней начали ввозить через Гданьский порт из Португалии, а в Португалию по морю — из Китая.
Самое раннее упоминание чая на польском языке восходит к 1662 году: в одном из писем ее венценосный супруг король Ян просит ее написать во Францию и узнать, «сколько должно брать чаю и сколько сахару тем, кто желает сего вкусить». Известно также, что личный врач королевы Пьер де Нойе, любитель кофе и шоколада, не прочь был выпить после обеда чашечку сладкого чая «ради хорошего настроения». Кстати, первым в Польшу попал черный чай, который, правда, на тот момент не распространился дальше королевского дома и высшей знати. А вот его величество Владислав IV, хоть и не всегда мог отказать жене в компании к чаю, этот напиток недолюбливал, предпочитая старое доброе вино.
С 1703 года, с подачи ректора Замойской Академии о. Орминьского, упоминавшего о лекарственных свойствах чая в «Календаре Польском и Руском», чай попал в учебники по медицине и с тех пор приобрел польское наименование. Орминьский еще использовал для него голландское слово «Thee», а в учебниках чай уже зовется так, как и сегодня — «herbata», что с латинского языка означает «зелье» (herba). А с ростом торговли этим товаром с Россией чай иногда именуется так, как и по-русски. Правда, это название корней в польском языке не пустило — любовь поляков, как и остальной Европы, к латыни всегда была намного сильнее. Впрочем, кое-где оно все же задержалось: до сей поры на жаргоне уголовников варево из смеси чая, кофе и табака зовется словом «чаюра» (czajura).
Почти целый век чай боролся за свою популярность, пытаясь отвоевать ее у кофе. Это был трудный бой, поскольку, однажды попав в лекарские книги, чай еще долго числился среди прочих зелий. Знаменитый в свое время ботаник о. Кшиштоф Клюк в своем «Словаре» писал: «Если бы Китай прислал нам все свои отравы, не смогли бы они нанести нам вред больший, чем их чай. Может, для чего-то он и полезен, однако ж частое потребление этой теплой водицы ослабляет нервы и органы пищеварения». И рекомендовал ее как средство для полоскания горла после… причиненных пьянством рвотах. И так его еще использовали мещане и деревенские жители.
Тем не менее, чай постепенно становится популярным напитком на столичных балах («косеттах»), в домах богатой шляхты и высшего дворянства. Правда, на балах подавали не столько сам чай, сколько напиток на его основе, в который добавляли также лед, сахар и вино. Добавки эти должны были смягчить вкус появившегося к тому времени в салонах зеленого чая, вслед за английской модой. Последнему немало способствовал король
Станислав Август Понятовский (на фото — слева) – большой поклонник английской культуры, сам охотно пивший чай и рекомендовавший его другим. А традицию «чайного ланча» пробовал ввести его родственник, архиепископ Мариан Понятовский – надо отметить, с немалым успехом.
В начале XIX века, после того как Российская империя, разделив Польшу вместе с Австро-Венгрией и Пруссией, включила ее часть в свою империю, по дипломатическим, военным и торговым путям в столичные дома начал попадать не только чай с континента, но и новые рецепты его приготовления: например, так в Польшу впервые попал самовар. Новый чай отличался от прежнего, который доставляли морем, и получил название «караванного».
Вильянин Юндзилл писал о чае так: «Русские купцы поставляют нам китайский чай несравненно лучшего качества, нежели тот, что морем к нам приходит». Но российская монополия на польском чайном рынке не была долгой: с 1869 года, после открытия Суэцкого канала, торговцы Лондона, Роттердама и Гамбурга оказались в конкурентном преимуществе, и уже вскоре не только Галиция, но и почти вся Польша покрывала свои нужды в чае через немецкие и австрийские порты.
Примерно в то же время чай начинает проникать и в польскую литературу. Вот что писал о нем Плацид Янковский в книге «Хаос» (1843): «Чай лучше всего выражает мысль нашего времени. Это нечто вялое, бледно-желто-зеленушное, отчасти сладкое, эфемерное!… одним словом, современная поэзия! Насколько же выше это нудного, классического кофе». В «Литовских зарисовках» Игнация Ходьки (1855) есть даже рассказ «Самовар», в котором, между делом, есть и такие слова: «Ах, самовары, папочка, чай, ведь повсеместно пьют чай с утра и вечером даже, а мы только липовым цветом душить себя вынуждены. На милый Бог, папочка, ты просто должен купить самовар!»
С появлением рекламы чай окончательно воцаряется в домах, а признаком хорошего тона отныне считается встретить гостя чашечкой этого душистого напитка. Возникает и традиция собираться «на чай» для бесед, на которые этикет предписывал загодя высылать письменное приглашение, а хороший тон – являться в гости в выходном или концерном платье. Наконец, вырабатывается и традиционное время для таких приемов — семь или восемь часов вечера, а сам прием нередко продолжается до полуночи. Постепенно чай «победил» кофе: ведь если чай можно было приготовить сразу после покупки, то кофе еще долго продавался в сыром виде, и его необходимо было не только пожарить, но и смолоть. Что касается культуры чаепития, то здесь постепенно победили традиции российских военных и купцов.
Зеленый чай почти полностью вышел из употребления, почти исчезла и традиция добавлять в чай ром, особенно зимой. Исчезли и самовары, но остались прочие аксессуары – вместо фарфоровых чашек чай нередко подавался в стаканах, которые помещали в серебряные подстаканники, а к напитку подавали конфитюр и колотый сахар. Для этого на стол ставили сахарницы, а рядом клали щипцы для сахара и ложечки.
Кризис, пришедший вместе с Первой Мировой войной, сказался на чайном рынке. Еще сильнее сказался на нем Октябрьский переворот в России и приход к власти большевиков. Сначала вверх поползли цены, а после революции в России из польских городов исчезли лавки чайных поставщиков. Однако кризис миновал, потребители нашли новые каналы доставки чая, а межд
увоенный период по праву стал «серебряным веком» чайной культуры в Польше. Качество торговли, эстетика упаковок чая, оформление чайных домов и магазинов достигли своего апогея. В числе больших поклонников чая в те годы был маршал Юзеф Пилсудский, чья супруга Ядвига организовывала чайные вечера в Варшавском Бельведере. А известный художник и писатель Станислав Виткевич (Виткацый) писал о чае так: «Чай имеет еще летучие масла, чье действие специфично. Они дают больше «вдохновения» и для умственного труда, и для рисунка, в котором способствуют большей координации меж глазом и рукой».
Таким образом, в Польше, вслед за Россией, главным рецептом приготовления чая стал напиток, крепко сдобренный сахаром, с ломтиком лимона сверху (Russian tea зарубежных чайных до наших дней). Но возникли и собственные, к которым относятся, например, «баварка» и «тый». Но о них – во второй части. А пока упомяну только, что для написания статьи я использовал воспоминания Кордиана Тарасевича, собравшего воистину гигантский материал об истории чая в Польше.
Юрий Хващевский
