Два мира, две чаши
Человек, который готовит чай, рано или поздно начинает с величайшим вниманием относиться к сосудам, с которыми взаимодействует во время чайного ритуала.
Мир, который недавно шумел за окном, расплескивая и растаскивая на лоскуты наше внимание, во время заваривания чая как бы сосредотачивается в тех немногих предметах, что стоят на столе. Чайник, чаша — в них концентрируется все сущее, и они становятся отправной точкой для путешественника по мирам, которые чай нам открывает.
Чайник и чаша — два самых главных предмета, с которыми взаимодействует чайный человек. Они есть у каждого, мы с ними знакомы настолько, порой близко, что начинаем относиться фамильярно, небрежно. И, как оказывается, поступаем так совершенно зря.
В чайнике — этом священном сосуде алхимических превращений — происходит взгонка небесного эликсира, питающего наше тело, душу и дух, наполняющего их энергией и омывающего их от суеты. Он должен быть не просто инструментом — продолжением руки, частью тела мастера, вместилищем его мысли и энергии. Поэтому так важно подбирать чайник не только по материалу, из которого он изготовлен, но также по дизайну, цвету, фактуре, рисунку, весу, объему и его сочетаемости с временем года, помещением, обстоятельствами, при которых происходит заваривание и даже календарной датой. Поэтому у чайных людей, помимо любимого одного или двух, бывает так много чайников: потребность подбора надлежащего сосуда порой диктуют обстоятельства.
Поэтому на протяжении веков этот простой, в общем-то, предмет, много раз менялся, подстраиваясь по эпохи и идеи. Сегодня можно выбрать чайник абсолютно на любой вкус. О чайниках уже шла речь в наших записках, поэтому, наверное, нет смысла останавливаться на нем более подробно. Главное — знать и быть уверенным в том, что он не подведет, не испортит чай, а наоборот — поможет открыть в нем новые грани.
Второй священный для чайного действа сосуд — чаша. Чаша еще более находится в контакте с человеком, и потому выбор правильной чаши не менее важен. Во-первых, если чайником пользуется только мастер, то чашу берут в руку те, кто пьет чай. И здесь все может повлиять на восприятие чая. В первую очередь, тактильное ощущение, которое чаша оставляет в руке и на губах, ее тяжесть или легкость, теплопроводность. Во вторую — размер и форма. Наконец, важно и то, насколько она гармонирует с общей обстановкой, не вычурна ли, не мешает ли она понять чай, привлекая к себе слишком много внимания.
До совершенства идею чаши довели японцы. Ведь в японском чайном действе, в отличие от китайского, все, что происходит с чаем, совершается именно в чаше. Поэтому чаша, со времен великого мастера Сен-но Рикю, стала в некотором роде эталоном, мерилом, учителем и образцом для подражания. Как бы странно это ни звучало.
Вот что пишет о концепции чаши в японской чайной культуре господин Мацубара Рюичи, главный куратор Национального музея современного искусства в Киото: «Человек, готовящий чай… не отрываясь, смотрит внутрь чашки, его внимание полностью сосредоточено на ней, приготовив же чай, он передает чашку другому человеку. Тот пьет этот чай и тоже, не отрываясь, смотрит внутрь чашки. После того как чай выпит, в чашке остается некоторое количество осадка, но чашка видна до самого дна. Весь этот процесс занимает очень короткое время, но совершается не бессознательно: и человек, готовящий чай, и человек, его пьющий, как бы полностью перемещаются в пространство чашки и последовательно «обходят» его. Когда человек созерцает внутреннее пространство чашки, его мысли стремятся к таким глубинам, какие в другое время и вообразить невозможно: ему открывается бесконечность, которую как раз и можно назвать Вселенной. Чай и чайная чашка связаны неразрывной связью, и существующая внутри чашки Вселенная, наверное, и есть не что иное, как сама человеческая жизнь».
Если продолжить эту аналогию, можно, наверное, утверждать: и чайник, и чаша – это одновременно и отражение Вселенной, вместе с нашей жизнью, и сама Вселенная в своем подлинном виде: как дар человеку, что должен быть испит до дна. Теперь понятно, почему с таким благоговением принято относиться к этим сосудам, почему существует столько чайных инструментов (от шила до кисточки), а также условностей и даже запретов (включая запрет помещать пальцы внутрь чайника). Это – дань уважения тому, что они символизируют.
Наверное, еще много можно написать о чайной керамике (а именно о ней только что и была речь). Можно перечислять стили и школы, углубляться в художественные особенности и элементы дизайна. Но в этом нет необходимости, потому что самое главное уже сказано.
Остается самое малое. И великое.
Взять в руку чайник. Приготовить чай.
Разлить чай по чашам.
И испить до дна, каким бы горьким он нам ни казался.
Ибо это и есть вся наша жизнь.
Юрий Хващевский
